Архиепископ Горноалтайский и Чемальский Каллистрат Выпускник МДС 1995, МДА 1999

Первый настоятель храма Живоначальной Троицы — Патриаршего подворья в Антарктиде. Дважды зимовал на антарктической научной станции «Беллинсгаузен».

«— Как вы решились первый раз поехать в Антарктиду?

— Мне просто сказали: поедешь. Так вышло. Я на тот момент перезимовал на Соловках, на острове Анзер. Мы там встретили Пасху без ничего, потому что навигация начиналась 15 июня. Мы из озера наловили окуньков — этим и разговелись. Я решил, что так быть не должно. Решил, что у нас должны быть яйца и молоко на Пасху — разговляться. И вот за лето я привез из Архангельска козу с козлом, чтобы у нас было свое молоко, в Подольске мне загрузили целую фуру: цыплят, еще что-то, какую-то мебель — и она была готова ехать. Я докладываю владыке Феогносту, наместнику Троице-Сергиевой лавры… А он говорит, что не надо этого делать. Я говорю: «Ну, как же, владыка?» А он: «Мы вам даем другое послушание — поедете в Антарктиду!» Я ответил: «Хорошо, поеду». Владыка сказал: «Хорошо, завтра в 9 часов с паспортом».

— Как потом события развивались?

— Мы ушли из Калининграда на научно-исследовательском судне «Академик Сергей Вавилов», два месяца везли храм, 36 часов его разгружали — это отдельная история, как храм разгружали. Хочется сразу отметить руководителя научной группы Морозова Евгения Георгиевича — он все 36 часов простоял на барже, участвовал лично в разгрузке, спину сорвал, но не ушел. А если бы ушел, разбежались бы все…

Вспоминается первая встреча с полярниками: с баржи подают груз — цемент, бревна, подсвечники, церковную утварь, и две канистры у меня были 30-литровые с лампадным маслом. Такой колоритный полярник принимает у меня две эти канистры и спрашивает: «Что, батюшка, кагорчик? Причащаться будем?» «Нет, масло», — говорю. Он: «А кагорчик-то где?» «Нет», — говорю. А он мне эти канистры обратно — дескать, иди отсюда, зачем ты нам вообще такой нужен? Вот такая у нас вышла первая встреча.»
Из интервью РИА Новости